Будьте в курсе бесплатных обновлений
Просто подпишитесь на Китайская экономика Myft Digest — доставлен непосредственно в ваш почтовый ящик.
Автор является научным сотрудником Центра политики Азиатского института политики общества в Китае.
Чтобы понять подход Китая к торговой и технической войне с США, вы должны понять психологию человека, ведущего его. А это значит бороться не только с идеологией или грандиозной стратегией, но и с унижением. Оказывается, Си Цзиньпин не просто ведет торговую войну. Он борется с воспоминанием.
Когда припев китайских мундштуков процитировал Мао Цзэдун На затяжную войну Чтобы создать последнюю главу в противостоянии США-Китай, это был не просто возврат к революционным знаниям. Это было послание для внутренней аудитории, что это не временная торговая драка, а испытание национальной решимости.
В 1938 году Мао утверждал, что Китай, более слабый и фрагментированный в военном отношении, не может победить путем прямой конфронтации. Но это может выдержать. Победа придет через терпение и настойчивость, перетаскивая врага в войну на истощение — через отступление, тупиковую ситуацию и, наконец, контратаку. Сегодня это не японские войска, а американские тарифы и технические санкции, с которыми сталкивается Китай. Поле битвы изменилось, но логика призрачно знакома.
Возрождение государственных средств массовой информации о возрождении военных эссе Мао, написанных в пещерах Янана как продвинутые японские силы, также говорит о самом XI.
Си родился в Красной Роялти. Его отец, Си Чжунксун, был главным лидером партии. Но эта защита исчезла в течение ночи, когда его очистили в начале 1960 -х годов. Подросток XI был изгнан из элитных школ и назвал политическую ответственность. «Тогда наши одноклассники все смотрели на нас свысока и избежали нас, как будто нас не было», — сказал один из студентов, который был остракизен.
Что дислокация вырезала глубоко. Это привило ему не просто недоверие к политическим приливам, но и затвердевшее убеждение в самосохранении через дисциплину, контроль и лояльность к системе, которая когда-то покинула его.
Это эмоциональная архитектура управляющих инстинктов Си — и она напрямую формирует то, как он интерпретирует иностранное давление. Политики США могут рассматривать тарифы и ограничения чипов в качестве инструментов политики для продвижения интересов США. Но для XI они повторяют что -то более сырое: опыт уменьшения, делегитимизирована, отбрасывая в сторону. Унижение, когда -то личное, стало национальным. Торговые войны представляют собой тонко завуалированную попытку позорить и содержать Китай, чтобы отрицать технологическую взрослую жизнь. Соответствующий ответ, по мнению Си, может быть не переговором, а долгой войной сопротивления.
На самом деле, трудности не просто терпеть; Это что -то, что нужно победить. Си был отправлен в сельскую деревню во время культурной революции. Первоначально он сбежал, но позже вернулся и переделал себя там. Он жил в пещере. Он срезал сточные воды. Он читал Маркса и неоднократно применял, чтобы присоединиться к партии, пока он, наконец, не принял его. Это был тиг. «Ножи заточены на камне», — сказал он.
Этот прогноз в настоящее время выпекается в долгосрочную стратегию Китая. Си не хочет «выиграть» торговую войну в обычном смысле. Он позиционирует Китай для вытянутого соревнования, создания внутренних мощностей, укрепления цепочек поставок и искоренения воспринимаемых уязвимостей для иностранного давления. Развитие Huawei его чипсов ASCEND AI-секретно построено в тени США санкций с государственной поддержкой-является примером.
Эти чипы, особенно 910D, начинают конкурировать с H100 Nvidia H100. Та же самая логика относится к редкоземелям — другой арене, где Китай, вместо того, чтобы преследовать симметрию, вооружена асимметрия. Подтягивая контроль экспорта на стратегически критических металлах, таких как Dysprosium и Terbium, Китай напоминает Вашингтону, что в долгом конкурсе зависимость — это левередж — и у Пекина их много.
Но есть обратная сторона. Как только борьба поднимается в моральный повествование, гибкость начинает выглядеть как капитуляция. И эта жесткость появляется дома. Несмотря на обещания погрузиться на внутреннее потребление и спаляцию модели роста, прогресс останавливается. Местные чиновники и бюрократы не склонны к риску. Антикоррупционная кампания, хотя и политически эффективная, парализовала многих лиц, принимающих решения среднего уровня. Партия дисциплинирована, но она также хрупкая.
Пытаясь прививать CCP против уязвимости, XI может подрывать самую адаптивность, которую сейчас нуждается в экономике. Мышление «затягиваемой войны» исторически резонансно и политически полезно. Но это также создает стратегические слепые пятна-особенно в взаимосвязанной, быстро движущейся глобальной экономике. Иногда устойчивость требует адаптации, а не только выносливости.
Для нас, политиков, это означает, что только давление не принесет XI к столу. Он не торгует — он сопротивляется. Он считает, что у него есть история на его стороне. И чем больше США пытаются принудительно перерыв, тем больше это подтверждает его подозрение, что унижение, а не компромисс, является финалом.
